Т-26


К началу 1930-х годов танковый парк СССР состоял в первую очередь из массового лёгкого танка непосредственной поддержки пехоты Т-18[3], а также разнотипных британских машин времён Первой мировой войны. Т-18 выполнил задачу насыщения РККА боеспособными и сравнительно современными машинами, а также их освоения промышленностью. Однако характеристики Т-18, являвшегося глубокой модернизацией французского FT-17, уже к 1929 году не удовлетворяли требованиям Генерального штаба РККА[4]. В конце 1929 года на заседании коллегии ГУВП был сделан вывод о том, что в связи с отсутствием у советских танковых конструкторов должного опыта и неразвитостью промышленной базы, сроки разработки советских танков и их заданные ТТХ не выдерживаются, а созданные проекты не пригодны для серийного производства. В связи с этим 5 декабря 1929 года комиссией под председательством Наркомтяжпрома Г. Орджоникидзе было принято решение об обращении к зарубежному опыту [5].

После ознакомления с опытными немецкими танками в ходе советско-германского сотрудничества, а также с танками других стран во время ознакомительной поездки начальника УММ И. Халепского по США и странам Европы, начавшейся 30 декабря 1929 года, был сделан вывод об отставании уровня советских танков [6].

В 1930 году была создана закупочная комиссия под руководством И. Халепского и начальника инженерно-конструкторского бюро по танкам С. Гинзбурга, чьей задачей являлись отбор и закупка образцов танков, тракторов и автомобилей, пригодных для принятия на вооружение РККА. Прежде всего комиссия весной 1930 года направилась в Великобританию, считавшуюся в те годы мировым лидером в производстве бронетехники [7][8]. Внимание комиссии привлёк лёгкий танк Mk.E или «6-тонный» (англ. 6-ton), созданный фирмой «Виккерс-Армстронг» в 1928—1929 годах и активно предлагавшийся на экспорт[9]. Комиссия планировала приобрести лишь по одному экземпляру нужной техники, но продавать одиночные образцы, а тем более с документацией, фирма отказалась, в результате было достигнуто соглашение о закупке малых партий танков, в том числе — 15 единиц Mk.E по цене в 42 тысячи рублей в ценах 1931 года, с полным комплектом технической документации и лицензией на производство в СССР. Поставки танков должны были быть осуществлены с сентября 1930 по январь 1931 года [10][8][11]. «Виккерс-Армстронг» предлагала несколько вариантов танка, в частности «Модель A» с двумя одноместными башнями с 7,7-мм пулемётами «Виккерс» и «Модель B» с двухместной башней с 37-мм короткоствольной пушкой и 7,7-мм пулемётом[12], но советская сторона закупила только двухбашенные машины. В СССР Mk.E получил обозначение В-26 [10].

Сборка танков осуществлялась на заводах «Виккерс-Армстронг», в ней принимали участие и советские специалисты для ознакомления с технологией. Первый В-26 был отправлен в СССР 22 октября 1930 года, до конца года в СССР поступили ещё три танка[8][11].



Лёгкий танк «Виккерс» Mk.E Model A
В СССР первые из прибывших танков поступили в распоряжение «специальной комиссии по новым танкам РККА» под руководством С. Гинзбурга, задачей которой являлся выбор танка для принятия на вооружение армии[13]. С 24 декабря 1930 года по 5 января 1931 года три В-26 были подвергнуты испытаниям в районе Поклонной горы, на основании которых комиссией были сделаны «довольно сдержанные» выводы [14].
   Но на состоявшейся 8—11 января демонстрации двух танков перед представителями высшего командования РККА и Московского военного округа, В-26 вызвал у _Mr_Shift_:них бурное одобрение и уже 9 января последовало распоряжение К. Ворошилова: «…решить наконец вопрос об целесообразности организации производства В-26 в СССР», а Гинзбургу было приказано представить Наркомвоенмору список отмеченных в ходе испытаний преимуществ и недостатков В-26 по сравнению с Т-19 [14].

В докладе, представленном 11 января 1931 года, был сделан вывод о надёжности и простоте трансмиссии и ходовой части В-26 и соответствии этих систем требованиям РККА, но также говорилось о том, что двигатель является неподходящим для установки на танк, а его конструкция не позволяет повышение мощности традиционными методами форсирования. Среди преимуществ танка отмечались также хорошие оптические прицелы пулемётов и простая в производстве форма корпуса, среди недостатков — затруднённый доступ к двигателю и трансмиссии и невозможность проведения текущего ремонта двигателя в бою изнутри танка[сн 1]. В целом отмечалось, что «…В-26, несмотря на рассмотренные недостатки, способен развить высокую скорость и маневренность и является без сомнения лучшим образцом из всех известных в настоящее время образцов заграничных танков». В сравнении с Т-19 отмечалось, что по срокам выполнения и стоимости наиболее выгодным является освоение в производстве Т-19, менее — комбинированного танка, сочетавшего узлы Т-19 и В-26 и наименее — организация производства В-26 в неизменном виде. В общем выводе доклада говорилось о необходимости начать проектирование нового танка на основе конструкций Т-19 и В-26, с мотором, корпусом и вооружением от первого и трансмиссией и ходовой частью последнего, а также организации совместных испытаний Т-19 и В-26 для получения более полных результатов [15].

Свой проект предложила и ВАММ, которая после ознакомления с документацией на В-26 предложила приступить к проектированию танка с использованием конструкции корпуса британской машины, но с усиленным бронированием и двигателем «Геркулес» или «Франклин» мощностью 100 л. с., как более подходящим для условий производства в СССР [16]. По результатам заседаний комиссии 16—17 января 1931 года были выданы два технических задания: конструкторской группе С. Гинзбурга на создание гибридного танка, получившего название «Т-19 улучшенный» и ВАММ на создание «Танка малой мощности» (ТММ) [16]. Работы по обоим проектам продвигались, в частности, эскизный проект «Т-19 улучшенного» был принят уже 26 января того же года, но корректировку в планы внесла международная обстановка. Так, 26 января И. Халепский направил Гинзбургу письмо, в котором говорилось, что согласно данным разведки, Польша[сн 2] тоже ведёт закупку образцов «Виккерс» Mk.E и может, по оценкам руководства РККА, уже к концу текущего года с англо-французской помощью произвести более 300 танков этого типа, что дало бы польским танковым войскам преимущество. В связи с этим РВС РККА счёл целесообразным рассмотрение вопроса о немедленном принятии на вооружение В-26 в существующем виде. В результате, 13 февраля 1931 года РВС, заслушав доклад Халепского о ходе работ по новым танкам, постановил принять В-26 на вооружение РККА как «основной танк сопровождения общевойсковых частей и соединений, а также танковых и механизированных частей РГК» с присвоением ему индекса Т-26[17].
 Для производства Т-26 за отсутствием альтернатив был выбран ленинградский завод «Большевик», до этого занимавшийся выпуском Т-18. Позднее предполагалось подключить к производству и достраивавшийся Сталинградский тракторный завод[18]. Рассматривался и Челябинский тракторный завод, тоже находившийся в процессе строительства. Проектными работами по подготовке производства, а впоследствии и модернизации танка, руководил С. Гинзбург[19]. Первоначально заводу «Большевик» был выдан план на производство 500 Т-26 в 1931 году, позднее это число было сокращено до 300 с выпуском первого танка не позднее 1 мая, но и этой цифры достичь не удалось[18][20]. Хотя завод ранее выпускал подобными темпами Т-18[21], новый танк оказался значительно сложнее в производстве[18]. Весной 1931 года отдел завода, который состоял лишь из 5 человек, подготовил к производству и изготовил два эталонных экземпляра танка. К 1 мая были закончены рабочие чертежи, а 16 июня одобрен технологический процесс и начато изготовление оборудования для массового производства [22].

В июле 1931 года началось изготовление по временной технологии установочной (предсерийной) партии из 10 танков с корпусами из неброневой стали, с широким использованием импортных комплектующих [23][18]. Конструкция машин в точности повторяла британский оригинал, отличаясь лишь вооружением, состоявшим из 37-мм пушки ПС-1 в правой башне и 7,62-мм пулемёта ДТ-29 в левой[18]. В ходе производства сразу выявился ряд серьёзных проблем, при этом, хотя конструкторское бюро с самого начала работ неоднократно предлагало ввести в конструкцию доработки, направленные на упрощение технологии изготовления, все эти попытки пресекались высшим руководством[22]. Больше всего проблем приносил двигатель танка, который, несмотря на кажущуюся простоту, требовал более высокой культуры производства, чем мог обеспечить советский завод[24] — первое время считалось нормальным, если брак по двигателям составлял до 65 %.[23] Кроме этого, Ижорскому заводу, поставлявшему корпуса танков, поначалу не удавалось из-за высокого процента брака наладить производство 13-мм бронелистов, в результате чего на значительной части корпусов вместо них применялись 10-мм[24]. Но и 10-мм листы на поставляемых корпусах имели многочисленные сквозные трещины и на испытаниях пробивались 7,62-мм винтовочной бронебойной пулей с дистанции 150—200 м [23]. До ноября корпуса танков выпускались со сборкой полностью на болтах и винтах, чтобы обеспечить замену бронелистов кондиционными[25]. В итоге на танках установочной партии двигатели фактически не работали, и передвигаться танки могли лишь при перестановке на них импортного двигателя с эталонного В-26[23].